Читаем со вкусом. Май. Олдос Хаксли «О дивный новый мир»

Признаться, майская книга меня несколько обескуражила. Классическая антиутопия. То бишь описание общества, в котором возобладали негативные тенденции развития. В критической литературе идёт в обязательной связке с Замятиным «Мы» и Оруэллом «1984». Читано всё, но в разных возрастах.

Замятин – совсем юницей, когда свобода личности и частной жизни ставилась выше родительских предписаний. Оруэлл – чуть попозже, в эпоху разоблачения сталинского режима, рядышком с Солженицыным. Хаксли – совсем недавно, пару лет назад. Исключительно от стыда за пробел в образовании. Книга понравилась. Но  – вот же ересь какая! – не случилось у меня нужного антиутопического эффекта, сиречь негодования, отвращения и неприятия предложенной модели бытия. Странненько.

«Может, всё-таки осознание прочитанного зависит от возраста рецепиента?» – подумала я и решила усложнить себе майское домашнее задание. Перечитала всех троих подряд. На трезвый зрелый ум.

Исходим из того, что антиутопия – это  мир, в котором людям жить не надо. Это фу-фу какая гадкая модель. Тоталитаризм, несвобода, подчинение отдельного эго коллективным задачам и тэпэ.

Подвижки в моём восприятии небольшие, честно говоря.

Замятин:  книга романтична, мирок фиговый, но терпеть можно. Инструкции по борьбе и выживанию в таких условиях смотрим в «Матрице», «Дивергенте» и «Эквилибриуме».

Оруэлл: супер, мир безнадёжный, туда не ходить! Через 20 лет ещё больнее, ещё правдивее. Учебник современных политтехнологий.

Хаксли: а чо? Замечательно. Дивный новый мир. И нет иронии в словах моих.

Общество, стабильность которого обусловлена делением на касты. Кастовость обусловлена биологически на уровне ДНК. Рождённый альфой – не может дельтой. Общество высокоразвитое в научном отношении. Технологичное и технократичное. Дети из пробирки, институт семьи и брака упразднён. Все могут со всеми, если хотят. Экономика (хотя об этом из книги можно только догадываться по мелким деталям) по-прежнему товарно-денежная. Гражданин счастливый, работающий, потребляющий. Духовные мучения отсутствуют, история началась заново, бога нет, смысл существования мира – в обслуживании машин, производящих людей и предметы для их быта. Всё.

Хаксли создал свой «Дивный новый мир» в 1932. Наверно, в 32-м это было и необычно, и эпатажно, и сатирически, и наводило на размышления, и заставляло дискутировать.

В 2017 у меня только два вопроса: «Так мы уже здесь?» и «Так ли уж всё это хреново?».

Не люблю длинно цитировать, но в последних главах-диалогах Дикаря с Главноуправителем цитаты ёмки и исчерпывающе точны.

«Теперь же мир стабилен, устойчив. Люди счастливы; они получают все то, что хотят, и не способны хотеть того, чего получить не могут. Они живут в достатке, в безопасности; не знают болезней; не боятся смерти; блаженно не ведают страсти и старости; им не отравляют жизнь отцы с матерями; нет у них ни жен, ни детей, ни любовей — и, стало быть, нет треволнений; они так сформованы, что практически не могут выйти из рамок положенного. Если же и случаются сбои, то к нашим услугам сома.»

Практически весь набор, к которому стремится индивидуум. Счастье, стабильность, гармония, благополучие. Как в пожеланиях на открытке. Идеально, хотя и спорно. Я не ратую. Я анализирую.

Главная константа Дивного мира, обеспечивающая успех задуманного, – генетическое деление на классы.  Но и мы уже одной ногой… Клонирование, овечки Долли, дети из пробирки, пересадки органов и теоретически выращивание конечностей.

Кого-то может оскорбить деление человечества на касты. Ну, в Индии они до сих пор есть. Да и прочее просвещённое человечество живёт и общается в рамках узких подгрупп – социальных, профессиональных или религиозных. Скажем, мне  трудно представить дочь олигарха, брачующуюся со своим водителем (массажистом, стилистом). Или профессора филологии, распивающего бутылёк бырла с бомжом Васей. Крайние случаи, но мысль ясна.  Люди не рождаются равными, тождественными, равноценными. Это данность, которую легко обосновывают эзотерики и которая не имеет отношения к расизму-фашизму и прочим перегибам. В удобоваримом виде звучит как: «Мы такие разные. И в этом наша ценность». …«И эпсилон может быть счастлив.»…

От позиции «отцы-матери-дети» общество пока не готово отказаться. Хотя привычный институт семьи и брака уже размывается. Хаотические связи, гомосексуальные отношения, развитая порноиндустрия, легализованная проституция. Предрассудков и табу всё меньше, моногамность не в почёте. Так что «взаимопользование» на этом фоне не представляется чем-то уж совсем безнравственным. (И да, девицы, танцующие тверк, кажутся мне весьма пневматичными.)

Не так давно (лет сто назад) у гамм, дельт и даже у эпсилонов культивировалась любовь к цветам и к природе вообще. Идея была та, чтобы в часы досуга их непременно тянуло за город, в лес и поле, и, таким образом, они загружали бы транспорт.

— И что же, разве они не пользовались транспортом? — спросил студент.

— Транспортом-то пользовались, — ответил Директор. — Но на этом хозяйственная польза и кончалась. У цветочков и пейзажей тот существенный изъян, что это блага даровые. Любовь к природе не загружает фабрик заказами.

Какая прелесть! Общество потребления во всей красе. На этой позиции мы уже сравнялись с миром Хаксли. Армии маркетологов формируют наши вкусы, управляют нашим выбором, помогают сориентироваться «бедному» потреблянту в среде сверхизобилия. «Купи! Тебе нужно! Ты не сможешь без этого! А вон то уже совсем не модно!»  И мы послушно внимаем рекламе, обогащая корпорации.

Литература и прочие гуманитарные достижения в Дивном мире утрачены. Вот чего бы не хотелось, конечно. Куда мы без ВильЯма нашего Шекспира?) Увы, тревожная тенденция есть. Голливуд обеспечивает качественные ощущалки. Читать люди стали меньше, играть в гаджеты больше. Библиотеки закрываются. Интернет рулит.

Но кто не хочет прожить без болезней и старения? Без страха смерти? Какое количество суицидальных депрессняков побеждено одной инъекцией или приёмом сомы! (Кстати, от сомы точно бы не отказалась. А то всё пейотль, да мескаль, да бодунль)))

Главная печаль вот в чём: этот исключительно материалистичный, но довольно разумно устроенный мир не имеет высшего смысла. Нет души,  есть тело и фосфор после кремации. Хотя… смысл нашего безумного бытия тоже под вопросом. Но, по крайней мере, каждый волен найти его самостоятельно и персонально для себя.

Мои личные претензии как читателя:

а) всего-навсего 60 лет жизни у человечков, мог бы автор и поболе отсыпать;

б) Дикарь-то слабаком-то оказался! Не посочувствовала я его трагедии. Что за мода – сразу в петлю лезть! Махнул бы с Геймгольцем на острова, покумекали б, поразбирались, что к чему. Глядишь, и подняли б какую-нибудь бучу.

Короче, не особо меня Хаксли напугал. Но потом я шлифанулась Брэдбери «451 по Фаренгейту», а потом окончательно припечатала себя «Интеллектуальным инсультом» (К. Николаев, Ш. Абдуллаева). И вот тут-то меня накрыло волной ужаса: Апокалипсис близко!

Всё, антиутопий лет 20 читать не буду.  «Буду петь, буду петь, буду петь! Не обижу ни козы, ни зайца. Если можно о чем скорбеть, значит, можно чему улыбаться.»

Пойду-ка пирог ваять. И утопического Жака Фреско послушаю для укрепления иммунитета.

О пироге.

1 морковка среднего размера

1 сладкий красный перец

0,5 стакана мелко нарезанной брокколи

0,5 стакана молока

0,5 стакана сметаны

100 г сливочного масла

1/4 стакана молотых грецких орехов

2 яйца

50 г сыра

2 стакана муки

по щедрой щепотке майорана, белого перца, петрушки и базилика

Морковь и перец натереть на крупной тёрке или просто мелко и тонко порезать. Чуть подрумянить их в 1 столовой ложке сливочного масла. Брокколи обдать кипятком и тут же слить воду. Овощи перемешать вместе с орехами, остатками масла после обжарки, пряностями, солью и натёртым сыром, дать полностью остыть. Оставшееся масло перемешать с 1 стаканом муки и молоком. Затем добавить по одному яйца, сметану и оставшуюся муку. Всё тщательно перемешать. Тесто должно получиться густое и эластичное, но мягкое. Разделить тесто на две почти равные части. Взять высокую форму для выпечки типа коробочки или маленького противня. Проложить его бумагой для выпечки. Чуть большую часть теста раскатать в виде тарелки с бортиками и положить в форму. Сверху выложить начинку. Прикрыть раскатанной в виде пласта второй частью теста. Тщательно защипать края, чтобы сок не вытек. Сделать несколько проколов «крышки» вилкой, чтобы выходил пар. Выпекать при 190 градусах около 20-30 минут. При необходимости, прикрыть верх фольгой.

В начинке вольницы-отсебятины намутила. Брокколи выковыряла из готовой смеси, поэтому её совсем чуть-чуть. Зато сыпнула стручковой фасоли. И кунжута. И сырок у меня только плавленый был.

Выпечка мне даётся нелегко. Особенно те тесты, где есть маслы. Понятно, что будет липко и муки возьмёт больше указанного. А если с мукой переборщить, то будет твёрдо. Поэтому подсыпала, конечно, сколько чувство меры позволило. Раскатывание, укладка и формирование бортиков – отдельная ветвь поварского искусства, которой я не владею.

О нет! Как обычно, бумага для выпечки намертво приклеилась к пирогу. Операция «Спасение» с помощью мокрого полотенца. Удалось. 

Пробую. Вкус странный. Тесто хорошее, но чуть-чуть не пропеклось. Морковный наполнитель вроде тоже ничего, может, грецкие орехи исключить, а томатного соуса добавить для кислинки? Что-то мне подсказывает, что дражайший муж откажется от предложенного угощения. Такие лакомства только «для зайчика».

Как бы зайчику не треснуть) А вообще пирог удался, с начинкой можно экспериментировать.

Но пока литература побеждает кулинарию. Впрочем, этот факт меня скорее радует.